Еврейский легион - Страница 70


К оглавлению

70

Этот пример может нам указать два главных условия, требующихся для приобретения новых союзников. Во-первых, надо найти несколько охотников, имеющих большой аппетит к Палестине. Во-вторых, нам нужно воспитывать и укреплять это желание долгое время у всех охотников, а тогда, наконец, наступит время, особенно укрепить это желание у того, кто окажется для нас выгоднее других. Так создают альтернативу. И тогда выжидают подходящей «конъюнктуры» — одного из тех великих переворотов, которые время от времени происходят на свете и которые в настоящее неспокойное время могут часто повторяться, в особенности же на Востоке и вокруг Востока.

«Кто хочет Палестину?» — спрашивает отчаявшийся еврей. Это — ошибка. Только слепой не видит, что державы хотят колоний. Кто ничего не имеет, хочет получить, что-нибудь. Кто имеет кое-что или даже много, хочет еще. Возможно, что Англия составляет исключение, потому что ее сильно занимают экономические затруднения. Но Англия и слышать не хочет об уступке, например, Кипра, не приносящего никакой пользы — значить, аппетит еще не прошел. У других же великих держав в Европе колониальный империализм остался по-прежнему альфой и омегой политических устремлений.

Среди разных «товаров», могущих появиться на колониальном «рынке», Палестина, составляет один из самых лакомых кусков и главным образом, как страна Израиля, т. е. в связи с евреями и сионизмом. Ни один политик в Европе не поверит, если ему станут рассказывать, что Англия потребовала мандат на Палестину, руководясь идеализмом и альтруизмом. Он рассмеется, ибо убежден, что Англия хотела сделать «гешефт» и действительно его сделала. Поговорите об этом с государственными людьми, депутатами, политическими корреспондентами: все — французы, поляки, американцы, немцы, итальянцы — скажут вам это; здесь не благотворительность, а «бизнес». И такой взгляд сам по себе доказывает, что в глазах политического мира Палестина представляет собою «товар», имеющий высокую политическую ценность. А товар, имеющий значение для одного покупателя, имеет такое же значение и для других, находящихся в подобном положении.

Надо, чтобы человек был слеп от отчаяния и самоуничижения, чтобы мог забыть, что для всякой европейской страны, имеющей колониальные интересы, Палестина представляет собою самый высокий интерес. Она находится возле Суэцкого Канала и, возможно, что в будущем она будет с ним конкурировать. Вопросом, во-сколько обойдется прорытие нового канала между Газой и Аккабой — занимаются в английском адмиралтействе самым серьезным образом. Длина этого канала будет равна Панамскому, а окружающие горы значительно ниже Панамских, так же все остальные условия легче, нежели в Панаме. Потом — Хайфа; работа, которая там производится, это только маленькое начало. Истинное же намерение адмиралтейства — это построить мол от Хайфы до Акко (всего 16 километров), и тогда Аккский залив станет величайшим в Средиземном море портом. О сухопутных сообщениях, делающих Палестину центром Старого мира, а в будущем — центром богатейших стран — говорить не приходится: это всем известно. С точки зрения стратегической и коммерческой — кто будет владеть Палестиной, тот будет владеть Востоком на море и на суше. Но еще более важна в глазах мира Палестина, как Эрец-Исроэл, т. е. в связи с евреями. Во-первых, потому что только через евреев можно будет оторвать Палестину навсегда от арабской среды и присоединить ее к Европе. А во-вторых, и это главное — с точки зрения элементарной коммерческой: где можно найти еще такую колонию, которая бы при самых неблагоприятных условиях притянула бы к себе свыше 20 миллионов фунтов иностранного капитала в течении 12 лет?

Всякий из нас знает, что под управлением лучшего правительства капитал этот мог бы быть, по крайней мере, вдвое больше. В-третьих, то государство, которое будет действительно поддерживать сионизм, будет пользоваться влиянием всемирного еврейства, влиянием, которое другие народы и даже антисемиты оценивают гораздо выше, нежели мы сами и весьма возможно, что они более правы, чем мы.

В 1917 году сказал французский посол в Лондоне, Камбон, с явной завистью: «теперь Англия имеет в Америке 4 миллиона даровых агитаторов». А ведь в то время платили большие деньги за агитацию. И, наконец, колония, развитие которой ничего не будет стоить, потому что евреи все делают за свой счет — это очень стоющий «товар», и трудно найти на колониальном «рынке» более лакомый кусок, который схватили бы охотнее.

Но со времени Великой Войны до недавнего времени, до 1929 года аппетит к Палестине у великих держав был заглушен убеждением, что все уже пропало, что Палестина принадлежит Англии, а согласие на это утверждено и укреплено обаянием идеализма и высокого гуманизма: еврейский национальный дом, древнейшее стремление, Священное Писание, спасение несчастнейшего в мире народа, разрешение самого болезненного в мире вопроса. Как же можно тут думать о каком-нибудь изменении, как можно тут выставить требование, чтобы Англия переступила такую колонию другому хозяину?

Выставить такое требование значит — не только навлечь на себя «цорес» от Англии, но поднять всемирный крик, что мешают святому делу, что из-за грубой страсти к аннексиям разрушают высоконравственное дело. Никакая страна не захочет теперь, чтобы ее обвиняли в таком смертном грехе. Аппетит, поэтому, был только заглушен, но не умер. События 1929 года его воскресили. Эти события и шум, поднятый вокруг их мировой прессой, а потом в Женеве, разъяснили всем, что дело Палестины еще далеко не твердо установлено, что идеалистическое сотрудничество Англии и евреев не представляет собою ту идеальную пару, обе стороны которой довольны. Напротив, эту самую идеалистическую сторону дела можно будет использовать против существующего теперь порядка вещей, когда для этого наступит благоприятный момент.

70