Еврейский легион - Страница 41

Не обижайтесь, мои коллеги, на мои резкие слова — к Вам обращается лицо, заслужившее право заниматься расспросами. Пресса не уголок эхо, как было показано на Парижской выставке, где в одном конце слышится сумятица тысячи выставочных шумов, а на другом раздается тихий шум научного, синтетического эхо суммы криков толпы. Пресса всегда находится в поисках новых троп, во всяком случае, когда старые пути приходят в негодность. А что делаете Вы, дорогие коллеги? На какие пути указываете? О чем и для чего Вы пишите? Как звучат Ваши лозунги на завтра?

Журнал, в котором появятся эти строки, имеет веру, знает способ излечения. По его мнению, бедствие должно быть встречено единым сопротивление. Он проповедует, что еще не все потеряно, что есть еще не испробованные еврейским народом средства и эти средства благородны, красивы и прекрасны. Они именуются: всеобщее голосование, парламент, национальное спасение через привлечение к работе масс. Дорогие коллеги, если в Вас есть хоть капля крови настоящего журналиста (я уже не говорю о патриотизме, ищущем подхода), то Вам придется просидеть много часов у редакционного стола, кусая ногти и напрягая мозги в тщетных попытках выставить контрлозунги, напоминающие наши по красоте и благородству, по крайней мере, не такие черствые и осточертелые, как Ваша верность и фонды.

Мне пришлось услышать интересное признание оппонента к человеку учившегося вместе со мной, я обещал ему не называть его имени — «Вы правы, — сказал он, — «у Сионистской организации, называемой вами «старой» есть лишь один путь экспансии: покончить с шекелем, ввести всеобщее голосование и превратить Конгресс в Национальную Ассамблею. Возможно, Вы даже правы еще в одном. Особое положение Восточно-Европейского еврейства пожалуй, действительно, требует о немедленного безотлагательного создания тамошней Национальной Ассамблеи. В своей среде мы часто об этом рассуждаем. Но вы ведь знаете помеху? Ваша организация предложила указанное мероприятие первой. И так ревизионисты кричат со всех крыш, что мы «носим Ваши брюки». Лидеры Всемирной Ассамблеи не могут открыто подпасть под Вашу демагогию.

Я с ним не согласен: в борьбе партий не останавливаются перед «кражей» чужих идей.

Страх остаться меньшинством в таком парламенте и боязнь потерять финансовую монополию, мешают им ировать «нашу пару брюк», но для моих коллег журналистов страх роли не играет, ибо они в своей партии, как видно сами — пасынки — монополизированного сионизма. Что же влияет на них, если мой прогноз, вынесенный оппозиции, к ним не подходит. Завидуя нам, они по какой-то таинственной причине прикусывают язык, не давая вырваться слову правды.

Есть еще одна дверь и у нее мне не только получится постучать, но и пожаловаться. Это дверь патриархального еврейства. Жалоба не связана с какими-либо личными факторами: я, не имею общего прошлого с их лидерами, а большинство из них не встречал вообще. Я не уверен, что даже в будущем — хотя я ощущаю излучаемый ими магнетизм, притягивающий скрытые, неизвестные даже мне атомы моей души. Судьба приготовит крышу, позволяющую им чувствовать себя по-домашнему удобно вместе с моим и подобным моему интеллектам. Атмосфера моего воспитания в старой России и позднее в Италии, была строго рациональной. В результате, почти невольно, у меня сложилось мнение о рационализме, как о системе способной открыть мне действительно великие планы — что делать, куда идти, как утолить жаждущий мою душу голод. В моем уме остался пробел и теперь уже слишком поздно для меня и моего поколения его заполнить. Но вместе с сознанием нецельности своей натуры, во мне продолжает жить вера в абсолютную гармонию духа образованных людей еврейского будущего, элиты правителей государства Израильского, неразрывно связанного с пульсом скрытых функций наших организмов, которые теперь начинают давать о себе знать.

Вот тогда я и почувствовал тот «магнит», стал присматриваться к людям, сохранившим это неразрывное звено. Сперва я был раздражен: люди, утрачивающие области святости, связывают себя с такими прагматическими, земными пустяками, как например, ритуал. Но пришло время, и я сделал великое открытие. Я понял, что, истинная культура зиждется на ритуале и церемониале, что политическая свобода всецело зависит от ритуала суда и процедуры Парламента, и что вся общественная жизнь утонула бы в варварстве, если ее освободить от стальных оков древних церемоний и обычаев. Лишь после этого «открытия» я узнал, каким неисчерпаемым богатством святого упрямства должно обладать меньшинство, плывущее против течения.

И вот эта-то магическая сила духа привлекла меня к патриархальному еврейству. Различные жесты, различная одежда, но та же жизненная кровь. Неужели я, ошибся и здесь?

Я стучусь и прошу: откройте дверь, выйдите, если Вы существуете. Мне не нужно говорить, указывать на роль, сыгранную «церковью» в национальных движениях католических народов — как Ирландия — мы все знаем и это незачем повторять. Все причины и извинения излишни и известны: все вехи и пути будущего для нас ясны, как алфавит или как дважды два, каллиграфически выведенные на классной доске детской школы. Если возможно время, когда Всевышний прикажет нам действовать, то это время уже пришло. Так проснитесь — или к длинному списку обанкротившихся фирм прибавится еще одно имя.

В заключении я хочу доверить Вам секрет. Ваш покорный слуга, автор этих строк, к сожалению, не имеет возможности бродить по улицам и стучать у дверей. Он написал приведенную статью и теперь спокойно останется дома. Если, поэтому кому-то в часы раздумий послышится стук, пусть знает, что это призыв к его совести. Ну, а если он стука не услышит, то, следовательно, и его совесть усыплена хлороформом.